В настоящее время организация «Врачи без границ» не принимает пожертвования через этот сайт.
Меню
Из-за нехватки продовольствия в сезон дождей в Нигере каждый год происходит резкий рост числа случаев острого истощения и малярии, это чрезвычайно серьезно сказывается на детях. О том, как их жизни спасают «Врачи без границ» вместе с сотрудниками минздрава Нигера, рассказывает доктор Вивьен Камиран, терапевт MSF.
_______________
Май 2019 года. Мой рабочий день давно уже закончился.
Весь день я работала не покладая рук, изнывая от жаркого климата Сахеля, региона полузасушливых саванн, которые расположены в странах Экваториальной и Западной Африки и тянутся от Сенегала до Судана.
Температура достигает 45 градусов по Цельсию в тени. На потолке несколько вентиляторов, которые не охлаждают, а лишь перемешивают теплый воздух.
Свободных мест в палатке Phase 1B, где я работаю последний месяц, нет – здесь лежат 30 детей с тяжелой степенью острого истощения.
Я перехожу от койки к койке, осматриваю каждого ребенка и задаю всем матерям одни и те же вопросы:
«Была ли у ребенка дома диарея? Была? Как давно это началось?»
«Рвало ли ребенка? Была повышенная температура? Конвульсии?»
Встреча с Аишей
В Магарии время играет против нас, поэтому действовать приходится быстро. Мы должны успеть осмотреть всех пациентов.
Уже почти 6 часов вечера. Я подхожу к кровати, на которой лежит ребенок двух, от силы трех лет.
У Аиши (имя изменено) обнаружили острый гастроэнтерит, у нее была высокая температура, сильное обезвоживание, тяжелое истощение.
За шесть месяцев работы в Нигере у меня были сотни таких же пациентов с таким же диагнозом.
Тут волей-неволей начинаешь работать на автомате, ставишь один и тот же диагноз, назначаешь одно и то же лечение.
Но я так не работаю. Во время учебы в медицинском я поняла, в чем заключается строгое и неукоснительное соблюдение принципов врачебной этики, и поэтому сейчас я – хороший врач.
Каждый ребенок особенный, и чрезвычайно ценна жизнь каждого из них.
Готовясь к худшему
Я наклоняюсь к Аише, она лежит в набедренной повязке на кровати. Девочка чрезвычайно слаба.
Она не открывает глаза. Она не может ни сидеть, ни говорить.
Ее мама рассказывает мне, что пять дней назад Аиша чувствовала себя прекрасно. Мы пытаемся восполнить у девочки потерю жидкости с помощью капельницы.
Прошло два часа, но состояние девочки не улучшается.
В Магарии время часто играет против нас, поэтому действовать приходится быстро.
Ее сердце бьется слишком слабо, слишком медленно. Я понимаю, что мы можем потерять ее.
«Держись, - шепчу я ей на ухо. – Все будет хорошо».
Аиша получает максимум того, что способен усвоить ее ослабленный организм.
Я ухожу из палаты, но перед этим прошу медсестер проследить, чтобы раствор в капельнице Аиши не заканчивался до утра. Нам нужно кое-что выяснить.
Сны
Я иду домой. Ужинаю. Немного поговорив с друзьями, иду спать.
Мне снится сон. Передо мною нечеткий образ тоненькой, маленькой Аиши, у нее застроенные черты лица, совсем как у человека при смерти.
На следующее утро я возвращаюсь на свой пост в палатку 1B.
К моему ужасу, койка Аиши пуста. Проскакивает мысль, что девочка умерла.
Нет ни матери, ни ребенка, ни одежды, ни коврика – ничего. На койке лежит только ослепительно белый матрас, который наш специалист помыл с помощью чистящего средства, готовя его к следующему пациенту.
Я сразу же спрашиваю у медсестры, что случилось. Она отвечает: «Не знаю. Когда я пришла утром, на койке уже никого не было».
Один из самых больших страхов медика – допустить врачебную ошибку, неправильно назначить лечение или что-нибудь упустить.
Нас в принципе злит мысль, что мы не смогли сделать все, что в наших силах, чтобы спасти чью-то жизнь. Вот именно это я сейчас испытываю.
Призрак надежды
К счастью, с помощью переводчика мне удается поговорить с матерью ребенка, который лежит на соседней койке. Она говорит, что никто ночь не умер.
Рано утром состояние девочки ухудшилось, и ее перевели в палату неотложной терапии. «Жива, - думаю я, - но как-то плохо все это выглядит».
Я возвращаюсь к работе.
Наступает вечер, воздух немного остывает – наверное, сейчас около 35 градусов. У меня появляется немного свободного времени, поэтому я могу ненадолго сходить в отделение неотложной помощи.
Там чуть больше 20 пациентов. Я с отчаянием осматриваюсь в поисках Аиши.
Пережила ли она сегодняшний день? Где койка, на которой могла бы лежать девочка? Я нигде не могу найти Аишу. Я в печали, в отчаянии.
Белая койка
И вдруг я замечаю ее! Аиша лежит за ширмой на «белой койке». Так в Магарии мы называем реанимационный стол - он белого цвета.
На нем лежит Аиша. Едва дышит. Девочка смотрит на меня, и я вижу ее пустые глаза, которые не выражают совсем ничего.
Но Аиша держится. Она изо всех борется за жизнь, и это видно.
На «белую койку» ребенок попадает обычно из-за остановки сердца, тогда мы проводим реанимационные процедуры.
По словам дежурной медсестры, у Аиши произошла остановка дыхания, но благодаря быстрому медицинскому вмешательству девочка вновь смогла дышать.
Домой я пришла в ту ночь поздно, все еще думая об Аише и чувствуя за собой вину.
Что бы я сделал по-другому в тот первый день Аиши в палатке 1B? Должна ли я была лечить обезвоживание у девочки более агрессивно?
Сплю плохо. Мне снится Аиша на руках ее матери. Я теряю надежду.
Дни идут, новостей об Аише все нет.
Хроническая чрезвычайная ситуация
До сезонного пика случаев заболевания истощением и малярией сотрудники детского отделения районной больницы Магария за день оказывали помощь в среднем 200 пациентов.
Я просто физически не могу отслеживать состояние каждого, кого выписали из больницы.
Проходит две недели. К нам приезжает сотрудник отдела «Врачей без границ» по связям с общественностью в Нигере.
Я провожу экскурсию по отделениям неотложной помощи, палаткам Phase 1 и Phase T.
Т - это «Транзитная зона». Это последний шаг перед выпиской ребенка из больницы.
Неотложная медицинская помощь оказана, теперь необходимо сосредоточиться на диете, возвращением к нормальным показателям веса или его поддержанием.
Последующие медицинские осмотры будут проводить не в стенах госпиталя, а на базе амбулаторного центра терапевтического питания.
Дежавю
Тут я внезапно обращаю внимание на женщину, которая широко улыбается. Она пританцовывает с ребенком, на руках у нее ребенок.
Я как будто ее знаю. И тут я вижу лицу маленькой Аиши и понимаю, почему меня появилось чувство дежа-вю.
Она жива и здорова, на руках матери. Смотрит на меня своими большими глазами.
Чувствую, как появляется ком в горле, а на глаза наворачиваются слезы. Узнает ли она меня?
Верится мне с трудом, но ее мать заверила меня, что да, это ее ребенок, тот самый ребенок из палатки Phase 1B. Девочка выжила!
Обращаюсь ко всем, кто работал в Магарии или может сюда попасть на лечение – пожалуйста, не теряйте надежду!
Когда смертельная угроза была вполне реальной, когда мы сделали все, что было в наших силах, используя все возможности, можно надеяться на счастливый конец.
Все время происходит что-то такое, что хочется рассказать. Это помогает нам двигаться дальше, не сдаваться.
Вы часто сможете сказать: «сегодня я сделал что-то судьбоносное».
Мы действительно меняем жизнь людей. В 2018 году в районной больнице Магарии благодаря сотрудничеству «Врачей без границ» с министерством здравоохранения Нигера были вылечены почти 18 000 детей.
Наша команда «сделала что-то судьбоносное» почти 18 000 раз, для почти 18 000 семей.
