В настоящее время организация «Врачи без границ» не принимает пожертвования через этот сайт.
Меню
«Работа туберкулезного проекта в зоне военного конфликта – сложнейшая задача»
Координатор проекта MSF Жанетт Олссон описывает трудности работы туберкулезного проекта в военной зоне:
Туберкулез является большой проблемой в этой части Украины, особенно в тюрьмах. По официальным данным, уровень смертности от туберкулеза в Украине составляет 15 человек на 100 000 населения, но среди заключенных он в десять раз выше. Поэтому мы работаем в следственных изоляторах и тюрьмах Донецкой области с 2012 года. Главным образом мы специализируемся на лекарственно- устойчивой форме туберкулеза, поскольку ее лечение требует большого количества дорогостоящих препаратов, которые многие страны не могут себе позволить.
На данный момент у нас на лечении около 170 пациентов в следственных изоляторах и тюрьмах в Мариуполе, Артемовске, Днепропетровске, Ждановке и Донецке. Мы предоставляем все необходимые препараты для лечения туберкулеза и побочных эффектов, работает медицинская команда, которая включает медсестер, врачей, лаборантов, социальных работников и психологов.
Даже в мирное время оказание медицинской помощи пациентам, больным туберкулезом, в тюрьмах было проблематичным. Пациенты-заключенные зачастую имеют иной взгляд на жизнь и на будущее, чем другие люди. Туберкулез настолько распространен в пенитенциарной системе, что многие заключенные не воспринимают его как смертельную болезнь, они рассматривают заражение туберкулезом как нормальную часть жизни в тюрьме. Многие заключенные не хотят проходить длительный курс лечения, сопровождающийся множеством побочных эффектов, так как им кажется, что лечение не изменит их будущего, некоторые даже говорят, что им безразлично, умрут они или нет. Нужна большая поддержка и социальная работа, чтобы обьяснить пациентам, что такое туберкулез и мотивировать их продолжать лечение.
Но когда десять месяцев назад на востоке Украины начался конфликт, работа туберкулезного проекта стала намного сложнее. В какой-то момент в прошлом году нам пришлось прекратить работу в одном из СИЗО, так как из-за сильных обстрелов ездить туда было очень опасно. Однако несмотря на то, что наша команда не могла туда добраться, мы сделали все возможное, чтобы лекарства у пациентов были – и они были доступны для них на протяжении всего конфликта.
С начала конфликта многие врачи и медсестры уехали в более безопасные места, поэтому сейчас на востоке Украины работает гораздо меньше медиков. Это привело к тому, что некоторые наши пациенты прекратили лечение в период наиболее интенсивных военных действий. Медицинских работников для оказания медицинской помощи стало не хватать, и лекарства для лечения побочных эффектов оказались недоступны. Сейчас мы возобновили нашу деятельность и компенсировали недостаток местного медицинского состава нашим собственным персоналом. Многие пациенты, которые до этого прекратили лечение, сейчас его возобновили, и данные за последние два месяца показывают хорошие результаты в плане приверженности лечению.
Мы также пытаемся помочь контролировать распространение туберкулеза в пенитенциарной системе посредством ранней диагностики заболевания и улучшения механизмов контроля инфекции.
Но мы не ограничиваемся заключенными, так как военный конфликт в большой мере повлиял на доступность здравоохранения для населения в целом. С мая 2014 года MSF снабжает больницы медикаментами и медицинским оборудованием, а также оказывает психологическую поддержку. Недавно мы открыли несколько мобильных клиник, которые предоставляют людям медицинскую помощь, в основном, в сельской местности. Многие люди не могут себе позволить ехать куда-то, чтобы посетить врача, и поэтому откладывают момент, когда они пойдут в больницу. Что касается туберкулеза, пациент с симптомами должен быть направлен в соответствующее учреждение, чтобы пройти анализы как можно быстрее. Но чтобы пациента направили, он должен сначала прийти к врачу, а это становится все сложнее и сложнее на территории военных действий.
Марцак, 49 лет: Я нахожусь в колонии №3 один год и 9 месяцев, должен освободиться в июне. В августе 2013 года я почувствовал себя очень плохо, я не знал, что у меня туберкулез. Я пошел в больницу и мне сказали, что я болен. Меня перевели в колонию №3. Я начал лечение в ноябре 2013 года и сейчас я чувствую себя намного лучше. Здесь мы получаем питание, больным полагается дополнительное питание. После пяти месяцев лечения я начал чувствовать себя гораздо лучше. Сейчас я принимаю лекарства каждый день, и у меня снова будет нормальная жизнь. Я собираюсь вернуться в мой город, Донецк, и найти работу. Во время боев в тюрьме не было электричества. Мы постоянно сышали звуки обстрелов. Неоторые люди спускались в подвал, потому что чувствовали себя в опасности. Я не спускался, потому что думаю, не имеет значения, где ты находишься, если тебе суждено умереть.
Сергей, 44 года: Я работал на угольной шахте и делал флюорографию каждые полгода, все было в порядке. Но когда меня арестовали и отправили в отделение полиции, а затем в поликлинику для флюорографии, выяснилось, что я болен туберкулезом. Я принимал медикаменты первого ряда, но оказалось, что у меня лекарственно-устойчивая форма туберкулеза, и мне начали давать препараты второго ряда. В начале лечения я чувствовал себя очень плохо. Я похудел, стал слабым, у меня появились проблемы со слухом и зрением.
С началом конфликта мы подвергались опасности, мы слышали звуки обстрелов. Конечно, мне было страшно. Если ты не боишься, значит, ты не человек! Но я не паниковал, я помогал товарищам, которые были очень напуганы, я давал им советы, например не подходить близко к окнам. Некоторые люди провели все время в подвале, они очень боялись за свою жизнь.
Я не получал поддержку от своей семьи, они не могли приехать из-за блокпостов. Я очень волновался за своих родных, так как они живут в Донецке, и я рад, что сейчас у них все хорошо, они в безопасности и здоровы.
Виктор, 36 лет: Когда я первый раз проходил лечение, я перестал принимать лекарства, потому что постоянно чувствовал себя плохо, меня лихорадило. Сейчас я принимаю лекарства, но прекращаю, когда побочные эффекты становятся слишком тяжелыми. Чаще всего через неделю у меня появляется высокая температура и бессонница, у меня появляются галлюцинации. Но я приговорен к долгому сроку заключения, так что у меня много времени, чтобы закончить лечение и поправиться.
